В статье рассказывается о становлении и развитии системы оповещения о пожарах в России в XIX в. Наибольшее внимание уделяется каланчовой службе и эволюции ее использования в указанный период.
История человеческого общества сопровождалась и продолжает сопровождаться пожарами, из-за которых гибли целые цивилизации, города, селения. Причиной пожаров являлись некоторые природные явления, а чаще сам человек – его беспечность или преднамеренные действия. Поэтому на всех этапах развития человеческого общества происходило строительство пожарной охраны, призванной обеспечить пожарную безопасность общества. Успешная деятельность пожарной охраны определяется несколькими составляющими, одна из которых – оповещение о пожарах – в результате развития стала системой оповещения о пожарах пожарных и населения, а в дальнейшем – в целом, системой связи пожарной охраны.
Издавна звон колокола на Руси оповещал народ о надвигающейся опасности пожара, набега врагов или призывал к мятежам. При возникновении пожара беспорядочный звон колоколов вносил сумятицу, люди выбегали на улицу, не ведая, откуда идет огненная напасть, куда бежать с противопожарными инструментами, выполняя пожарную повинность. Вероятно, именно эти обстоятельства привели в 1668 г. к появлению звуковой набатной сигнализации, устанавливающей порядок подачи сигналов о пожаре в Москве:
Буде загорится в Кремле городе, в котором месте нибудь и в тою пору бить во все 3 набата в оба края по скору. А буде загорится в Китае, в котором месте нибудь, и в тою пору бить оба же края полехче, один край по скору же. А буде загорится в Белом городе от Тверских ворот по правой стороне где нибудь до Москвы-реки, и в тою же пору бить в Спасский же набат в оба края потише. А буде в Земляном, в обои же края и тово потише». По колокольному звону собирали народ на пожары и в других городах и поселениях.
До 1719 года во вновь заложенной столице Санкт-Петербурге сообщение о пожарах осуществлялось с помощью трещоток и ударов палками в доски. В 1719 году первый петербургский генерал-полицмейстер А.Э. Девиер заменил этот способ барабанным боем. В 1740 году для пожарной тревоги при Сенате был сформирован особый отряд барабанщиков. Позднее, в 1748 г., в Санкт-Петербурге последовало распоряжение отлить колокол в 50 пудов и повесить его при главной полицейской канцелярии.
Для лучшего обзора в некоторых городах существовал обычай ставить караульную стражу на возвышенном месте. В XVIII столетии в Москве для наблюдения за пожарами устраивались на съезжих избах «особыя башенки», из которых наблюдали дежурные полицейские за прилегающей местностью. С постройкой съезжих домов в Петербурге появились башни на значительной высоте, получившие название «каланчи». Характерно, что каланчи строились так, чтобы дежурившие на каждой из них могли видеть друг у друга поднятые «сигналы оповещения».
С ростом городов все труднее становилось точно определять место пожара, особенно ночью и в плохую погоду. В этой связи для повышения точности информации начали строить на башнях квадратные комнаты с четырьмя окнами – по одному на каждую сторону. Почин был сделан в Вене. Здесь же у окон стали помещать таблицы с детальным описанием местности. Пошли в ход и подзорные трубы. Если венские наблюдатели обходились одной трубой, то пожарные г. Висмаре (Германия) устанавливали подзорные трубы стационарно во всех направлениях.
В XIX веке на смену подзорным трубам пришли специальные приборы – топоскопы. Прибор был несложен: астрономическая труба, закрепленная на подставке, угломерные шкалы, указатели. При повороте трубы в вертикальной или горизонтальной плоскости отсчет по указателям давал координаты пожара. Первый такой топоскоп был установлен в 1837 году на башне Святого Стефана в Вене. Далее необходимо было найти способ быстрой передачи координат пожара брандмейстеру. Как быстро спуститься с башни высотой в 50 с лишним метров? Решили не спускаться, а спускать координаты пожара по трубе, проложенной по контуру башни с наблюдательного пункта в казарму. В верхней части труба имела воронкообразную форму и герметически закрывалась. Дозорный вкладывал адрес выезда в капсулу, вставлял ее в воронку, закрывал крышку и начинал качать ручной мех. Так, в 70-х гг. XVIII в. в пожарной охране зародилась пневматическая почта, получившая в дальнейшем широкое распространение.
Коренные преобразования в оповещении о пожарах связаны с изобретением русского ученого П. Шиллинга. В 1832 году им, а спустя пять лет американцем С. Морзе, был создан телеграфный аппарат, который стали успешно применять при оповещении о пожарах. В 1851 году берлинская пожарная команда впервые стала использовать для вызова на пожары аппарат системы Вернер-Сименса, в которой в качестве приемной станции вошел телеграфный аппарат Морзе. Аппараты для вызова пожарных команд были установлены в местах массового скопления людей – театрах, учреждениях и др.
В России первый уличный извещатель был установлен в Санкт-Петербурге в 1858 году, к этому же времени относится и сооружение Петербургского городского телеграфа, при помощи которого осуществлялась связь между пожарными командами города. С этого времени информация о пожаре поступала во все части города через 3 мин. после сигнала.
Становление и развитие оповещения о пожарах как системы в Санкт-Петербурге начинается с создания профессиональной пожарной охраны.
29 ноября 1802 года Александр I указом учредил при столичной полиции пожарную команду в составе 1602 человека из солдат, неспособных к фронтовой службе. Это стало важным шагом в создании профессиональной пожарной охраны в Санкт-Петербурге, да и в целом в России.
24 июня 1803 года вышел указ «О повинностях обывателей города Санкт-Петербурга», который освобождал жителей столицы от обязательного прибытия на тушение пожаров. Эту дату считают временем образования городской, профессиональной пожарной охраны Санкт-Петербурга. Согласно этому же указу пожарная охрана Санкт-Петербурга должна была состоять из 11 пожарных частей, по примеру западно-европейских пожарных команд. Необходимые средства на содержание пожарной охраны, в размере 36053 р. асс., «повелено было отпускать из городских доходов». В состав новой пожарной команды вошли брандмейстеры, погонщики, «обоз» и лошади, уже имевшиеся в полицейских частях по штатам 1798 года. Во главе пожарной команды остался брандмайор с окладом в 450 р. В год. Были утверждены также штаты и расписание пожарных команд Петербурга и Москвы с определением «числа и окладов брандмейстерам», их помощникам, нижним чинам и «фурманам» при пожарных орудиях. С учреждением пожарных команд началось и строительство пожарных депо – съезжих домов с каланчами, в которых и размещаются полицейские и пожарные учреждения. Все эти нововведения по пожарной команде резко изменили хаотический строй пожарной охраны столиц и установили до известной степени стройную противопожарную организацию.
Указ от 24 июня 1803 года явился историческим актом в пожарной охране России. С этого момента начались вначале в столицах, а затем по всем городам империи «действия правильно организованных пожарных команд».
Из общего числа 1602 человек, положенных по штату чинов полицейской стражи Петербурга, 786 предназначались для тушения пожаров и зажигания фонарей, а остальные – для дежурства у будок. Число лошадей при полиции положено было иметь 264 и из них 224 – для пожарных, 16 – для двух полицмейстеров и для императорских театров и Эрмитажа. На нижних чинов команды, кроме их прямой обязанности по тушению пожаров, возлагалось еще зажигание уличных фонарей, а на брандмейстеров – наблюдение.
С появлением профессиональных пожарных команд система извещения о пожарах претерпела серьезные изменения. Появилась необходимость извещать членов, как дежурной пожарной команды, так и соседней с ней команд при совместном выезде на крупный пожар. Система флагов, шаров, крестов и фонарей, поднимаемых на каланче, указывала район и силу (номер) пожара. Дополнительные силы вызывались определенной комбинацией сигналов. Красный флаг или фонарь обозначали сбор всех частей, белый флаг или зеленый фонарь – требование резерва. Пожарные команды следовали к пожарным пунктам, их встречал верховой и направлял к месту пожара.
Рис. 1. Каланчовый сигнальный шар.
К этому времени в Санкт-Петербурге были следующие пожарные части: 1-я Адмиралтейская, расположенная на Малой Дворянской, дом № 5; 2-я Адмиралтейская – на Офицерской улице, дом№ 28; 3-я Адмиралтейская – на Садовой улице, дом № 58; 4-я Адмиралтейская – на Фонтанке, дом № 201; Нарвская – на Ново-Петергофском проспекте, дом № 18; Московская – на Загородном проспекте, дом № 37; Каретная – на Невском проспекте, дом 91; Рождественская – на Мытнинской улице, дом № 3; Литейная – на Сергиевской улице, дом № 49; Васильевская – на Большом проспекте, дом № 67; Петербургская – на углу Большого проспекта и Съезжинской улицы, дом № 2; Выборгская – на Мало-Сампсониевском проспекте, дом № 6.
Поскольку с каланчи было трудно определить точно место пожара и указать его силу, то обычно на каждый пожар выезжала вся команда, собираясь для этого на сборных пунктах, назначенных в нескольких частях города. Для сигнализации о сборе команд на пожар применялись днем цветные флаги, а ночью – фонари.
Различные комбинации флагов и фонарей указывали, где произошел пожар. Так например, флаг, обозначающий, что пожар воз-ник в районе выезда 1-й Адмиралтейской части, был красный, 2-й – белый, Васильевской части – красный с белым, шахматный и т.д. В ночное время в районе 1-й Адмиралтейской части вывешивали сверху красный фонарь и снизу два белых горизонтально; во2-й части – сверху два белых фонаря горизонтально и над ними красный, а если пожар возник в Васильевской части – сверху красный, снизу белый и т.д. Дополнительный красный фонарь или флаг означал крупный пожар и, следовательно, сбор всех частей.
Обнаруживали пожар двое часовых, дежурившие на каланчах пожарных частей и сменявшиеся каждые два часа, а в зимнее время – через час. Обязанности между часовыми на каланчах были распределены следующим образом: один из них должен был смотреть на каланчу дома обер-полицмейстера, а другой – «на весь город вообще и особенно на свою часть». Если на каланче дома обер-полицмейстера вывешивали флаг или фонари, такой же флаг или фонарь вывешивали и в каждой части.
Рис. 2. Каланчовая сигнальная доска.
Бдительность часовых на каланчах в ночное время проверялась через каждые четверть часа. Стоящий у пожарных инструментов часовой при наступлении сумерек давал сигнал свистком. Часовые на каланче должны были отзываться на звук свистка, удостоверяя тем самым, что «они не дремлют, стоят осторожно и наблюдают за пожарами». С каланчи были протянуты «для извещения с привязанными колокольчиками веревки, одна – в казарму пожарных служителей, другая – в комнату брандмейстера». На верху каланчи устанавливался длинный ящик с 12 перегородками, в которых хранились флаги частей города с надписью, какой части принадлежит флаг, а для ночных сигналов – три фонаря: один красный и два белых. В самой будке на верху каланчи находились таблицы сигналов флагами и фонарями для руководства часовым в случае пожара. При обнаружении пожара один часовой на каланче с помощью проведенных к колокольчикам веревок извещал о пожаре брандмейстера, служителей и голосом – часового у пожарного обоза, а другой часовой днем мгновенно вынимал из ящика флаг, а ночью готовил фонари.
Система оповещения и вызова пожарных частей на пожар была разработана и для условий плохой видимости: при снежной погоде, туманах и др. В таких случаях в канцелярию обер-полицмейстера, где обычно круглосуточно находился дежурный брандмейстер, направлялся от городской пожарной части верховой пожарный. Получив сообщение о пожаре от дежурного брандмейстера, верховой немедленно возвращался в свою часть, чтобы сообщить, на территории какой части возник пожар и его местонахождение.
В тех случаях, когда нельзя было различить поднятые сигналы, части вывешивали сигнал ближайшего к пожару сборного пункта и направлялись туда. Так же на эти пункты команда собиралась, когда место пожара не было определено точно или по «ложным» (учебным) тревогам, при этом высылая каждый раз к обер-полицмейстеру за приказаниями конных верховых («махальных»).
Рис. 3. Каланчовый сигнальный фонарь.
Сборные места пожарных команд были следующие: 1-й части – на Петровской площади, 2-й – у Большего театра, 3-й – на Сенной площади, 4-й – у Калинкина моста, Нарвской – по Измайловскому проспекту, Литейной – у Спаса Преображения, Московской – у Владимирской, Каретной и Рождественской – на Конной площади, Васильевской – у Академии художеств, Петербургской – у Крепости, Выборгской – у главного госпиталя.
В 1833 году горизонтальная система каланчовых сигналов, поднимаемых для извещения команд о возникшем пожаре и их сборе, как неудобная была заменена вертикальной системой сигнализации. Деревянные шесты, на которых поднимались флаги, были заменены железными двухсторонними штангами. В результате со всех 15 каланчей одновременно дежурные пожарные могли наблюдать друг у друга поднятые сигналы.
Вертикальная каланчовая система сигнализации состояла из шаров (диаметром 70 см, выкрашенных в черный цвет) и крестов. Расстояние между шарами и крестами было разное – одинарное и двойное. Это позволяло увеличить количество комбинаций из сигналов (шаров и крестов), не увеличивая их количества. Ночью шары и кресты заменялись фонарями.
Каланчовый сигнальный шар состоял из трех или четырех (в зависимости от размеров шара) деревянных или железных обручей, обтянутых парусиной, которая окрашивалась черной краской. Обручи скреплялись вверху и внизу заклепанными концами двух железных стержней, противоположные концы которых были загнуты крюками, предназначенными для поднятия шара. На рис. 1 представлен каланчовый сигнальный шар и его каркас.
Каланчовая сигнальная доска (крест) (рис. 2) состояла из двух досок (каждая толщиной около двух дюймов), которые вставлялись крестообразно одна в другую, «в особыя зарезки, сделанныя для этого на каждой из них»; затем доски скреплялись железным стержнем, для поднятия креста.
Корпус каланчового сигнального фонаря (рис. 3) состоял из толстой проволоки с напаянной по краям жестью. В фонаре четыре стекла, из которых одно представляло собой выдвижную дверцу. Стекла в каланчовых сигнальных фонарях были белые, красные и зеленые. На крышке фонаря находилась «дымогарная» трубка; на дне фонаря посередине – узкая продолговатая трубка для свечи, а вокруг этой трубки – «вентилятор» в виде невысокого подъема дна, снабженного небольшими отверстиями для притока воздуха, необходимого для горения свечи.
Для того чтобы выезжавшим на пожар командам легче было ориентироваться в пути следования и своевременно получать сведения об изменившейся пожарной обстановке, в центре Санкт-Петербурга над зданием городской думы в 1836 году была возведена специальная башня для визуального «пожарного телеграфа», аналогичная пожарной каланче над зданиями пожарных частей. При этом «телеграфе» дежурил взвод пожарных служителей.
На рис. 4 показан выезд пожарной команды и условные сигналы пожарных частей Санкт-Петербурга в 1834 году.
Рис. 4. Выезд пожарной команды и условные обозначения пожарных частей в 1834 году
По распоряжению Санкт-Петербургского градоначальника, генерал-майора Н.В. Клейгельса была составлена инструкция для Санкт-Петербургской пожарной команды, которая регламентировала все направления деятельности пожарной охраны, в том числе и обязанности чинов пожарной охраны. Материалами для ее составления послужили: инструкция, изданная для Варшавской пожарной команды, распоряжения градоначальника и брандмайора полковника Кирилова, отдаваемые в приказах по градоначальству и пожарной охране, инструкция для городских пожарных команд князя А.Д. Львова и уставы внутренней и гарнизонной службы в войсках. В уставе внутренней службы вышеуказанной инструкции были определены обязанности часового на каланче из восьми пунктов, в которых говорилось, что для наблюдения за окружающей местностью, на случай возникновения пожара, ставился на каланчу часовой. Часовому устанавливались следующие обязанности:
- Поскольку от «исправности» часового на каланче зависел успех пожарного дела, то на этот пост назначались преимущественно старослужащие (по одному человеку) хорошо знавшие местность и умевшие отличить пожарный дым от обычного. Молодых же служителей ставить на каланчу строго воспрещалось.
- О всем замеченном ставить в известность дежурного по команде, вызывая его звонком. Если часовой увидел густой опасный дым или зарево, или на каланчах прочих частей поднятые сигналы о пожаре, то он немедленно должен был подать тревогу звонком.
- По приказанию дежурного поднимать или опускать сигналы.
- Ночью, через каждые четверть часа при проверке дежурным по команде, часовые должны были отвечать с каланчи свистком на поданный сигнал.
- Зимой, при сильных морозах, часовые сменялись ежечасно.
- Заступать на каланчовое дежурство в рабочем обмундировании и фуражке. Летом в «гимнастических» рубахах, с погонами, имея всегда поясной ремень. В сырую погоду одевать постовую шинель, а зимой – тулуп и теплые сапоги.
- При передаче иметь: сигнальные знаки, фонари, шары и полевые бинокли.
Во все время дня и ночи часовой должен был ходить кругом будки, а не стоять на одном месте.
Оповещение о пожарах происходило не только с помощью каланчовой системы, но и путем заявлений о пожарах от чинов полиции, дворников, да и вообще от обывателей города. Для возможно быстрого и удобного приема таких заявлений пожарная команда должна была иметь пост часового «под полевым колоколом» при входе в пожарную часть. Часовой «под полевым колоколом» обязан был немедленно бить тревогу сначала внутреннюю, с помощью полевого колокола, а затем наружную, с помощью полевого колокола. Если ему кто-либо заявлял о пожаре или об ином бедствии, то часовой должен попросить заявителя остаться до выхода брандмейстера, или его помощника, или дежурного по команде, для точного указания места несчастья.
В тех пожарных командах, где закладка лошадей в пожарные ходы производилась внутри трубной, различия между внутренней и наружной тревогой почти не существовали. В тех же пожарных командах, где закладка лошадей в пожарные ходы происходила вне трубных (во дворе части или, прямо на улице) различие между внутренней и наружной тревогой было весьма существенно: по внутренней тревоге все пожарные спешили стать по своим местам и «одеть» лошадей; а по наружной тревоге трубники выкатывали пожарный обоз из трубной, топорники и кучера сначала закладывали лошадей в пожарные ходы, затем кучера садились на козлы, а топорники и трубники становились у тех ходов, на которых они должны были выезжать на пожар – и часть, таким образом, была готова к движению.
В инструкции для Санкт-Петербургской пожарной команды были определены обязанности часового у ворот (часового «под полевым колоколом»). Вот некоторые из них. Часовые у ворот ставились: а) для приема заявлений от различных лиц о пожарах; б) для наблюдения за трубными и охраны имущества, находящегося там; в) для наблюдения порядка вблизи здания части. Часовой у ворот подчинялся брандмейстеру, его помощнику и дежурному по команде.
В первой половине XIX века было два основных вида оповещения о пожарах: по уведомлениям и «усмотрено с каланчи». Во второй половине XIX века появились такие технические средства связи, как электросигнальные пожарные звонки и телефон, которые успешно стали использоваться для оповещения о пожарах. С развитием данных видов связи роль каланчовой службы в системе оповещения о пожарах стала уменьшаться. Об этом свидетельствуют следующие статистические данные. В 1886 году в Санкт-Петербурге было 570 пожаров, из них «усмотрено с каланчи» – 135 пожаров; в 1894 году – 538 пожаров, «усмотрено с каланчи» – 102; в 1901 году – 1001 пожар, «усмотрено с каланчи» – 153; в 1913 году –1580 пожаров, из них обнаружено с каланчей всего 65.
Для качественной оценки динамики изменения роли каланчовой службы в системе оповещения о пожарах во второй половине XIX и начале XX вв. произведем расчет в процентах количества пожаров, «усмотренных с каланчи», к общему количеству пожаров в соответствующие годы. Результаты данного расчета приведены в таблице.
| Годы | 1886 | 1894 | 1901 | 1913 |
| Количество пожаров «усмотренных с каланчи»в % от общего количества пожаров | 23,7 | 18,9 | 15,3 | 4,2 |
По имеющимся данным построим график (рис. 5) динамики изменения количества пожаров, обнаруженных с каланчи. По графику видно, что в начале XX века. произошло резкое уменьшение количества пожаров, обнаруженных с каланчи в сравнении с общим количеством пожаров.
Таким образом, оповещение о пожарах с помощью каланчовой службы с возникновением и развитием профессиональной пожарной охраны Санкт-Петербурга превратилось в главную составляющую системы оповещения, как отдельных пожарных частей, так и в целом пожарной команды столицы. Принцип каланчовой системы оповещения о пожарах заключался в визуальной передаче условных сигналов («визуальный телеграф») между пожарными частями и башней городской думы. С помощью условных сигналов передавали информацию о силе и месте пожара.
Рис. 5. Динамика изменения количества пожаров, обнаруженных с каланчи.
Каланчовая служба постоянно совершенствовалась как в материально-техническом направлении, так и в нормативном. В первой половине XIX века альтернативы каланчовой службе не было и с ее помощью обнаруживалось большое количество пожаров и соответственно происходило оповещение о них.
Во второй половине XIX века появились новые технические средства связи, которые успешно стали использоваться для оповещения о пожарах. По мере их развития роль каланчовой службы в системе оповещения о пожарах стала уменьшаться и в начале XX века она стала ничтожно малой. Каланчовая служба не могла конкурировать с прогрессивными по тому времени электротехническими средствами, и поэтому, начиная с 1911 года в пожарной охране Санкт-Петербурга стали упразднять каланчовую службу по мере оснащения пожарных частей и их районов выезда электросигнальными пожарными звонками и телефонами, в необходимом количестве.
Статья подготовлена Михаилом Павловичем Бородиным, старшим преподавателем кафедры переподготовки и повышения квалификации, Санкт-Петербургского университета государственной противопожарной службы МЧС России.
